Шервинский С. Венецианизмы Московского Архангельского собора
Обыкновенно, Архангельский собор принято считать наиболее итальянскими из всех соборов Московского Кремля. Однако, если мы сравним Архангельский собор с Успенским, то окажется, что в отношении основных элементов архитектуры, пространственной формы и масс, Архангельский собор менее проникнуть духом Италии, чем Успенский. Действительно, пространственная форма Архангельского собора, не просторная и уходящая в высоту, близко подходить к пространственной форме, характеризующей древне-русскую церковь, а сравнительно тяжелые массы столбов и стен подтверждают эту близость.
Седов В. Неоренессанс и необарокко в Москве
В этот период складывается новый круг источников неоренессансной архитектуры. Этот круг включает в себя архитектуру Рима после Браманте (начиная с Рафаэля), причем особую роль играют формы римского и флорентинского маньеризма (Джулио Романо, Вазари, Виньола, Амманнати, Цуккари). В арсенале неоренессанса археологического периода нет форм Высокого Возрождения, как нет и мотивов Палладио или форм французского ренессанса.
Седов В. Неоклассика в московской архитектуре 1920-х годов
Самый конец двадцатых годов был временем И. А. Фомина. Он в 1927–1929 гг. построил в изобретенном им стиле «красной дорики» (или «пролетарской классики») Политехнический институт в Иваново-Вознесенске Иванове). Это программное сооружение с характерными сдвоенными (и строенными) полуколоннами какого-то то ли романского, то ли «праримского» облика, с треугольными фронтонами, круглыми окнами и какими-то типично «фоминскими» каннелированными лопатками, этот представительный, спокойный и одновременно современный объект открыл для Фомина все двери в Москве.
Седов В. Палладианская классика в Москве
Бывают архитекторы, определяющие облик целого города на каком-то периоде его жизни. Таким мастером, создавшим пышный образ барственной «допожарной» Москвы рубежа XVIII-XIX вв., был Матвей Федорович Казаков (1738 –1812). Он выстроил десятки дворянских усадеб на улицах и в переулках города, он спроектировал больницы, общественные здания и храмы, совокупность которых и составляет «казаковскую Москву».
Ревзина Ю., Швидковский Д. Палладианство в России при Екатерине Великой и Александре I
В статье (первая часть опубликована в выпуске «Искусствознания», 2015. №3–4. С. 161–179) рассматривается роль палладианского наследия в архитектуре России второй половины XVIII — начала XIX века. Авторами прослеживаются пути проникновения и различные модели интерпретации наследия Палладио в архитектуре русского классицизма.
С. С. Подъяпольский. К ВОПРОСУ О СВОЕОБРАЗИИ АРХИТЕКТУРЫ МОСКОВСКОГО УСПЕНСКОГО СОБОРА
Возведение Аристотелем Фиораванти московского Успенского собора - событие, значение которого для истории русской архитектуры трудно переоценить. Впервые русская строительная практика вступила в столь непосредственное соприкосновение с новейшей западноевропейской строительной культурой.
С. С. Подъяпольский. МОСКОВСКИЙ КРЕМЛЁВСКИЙ ДВОРЕЦ В XVI ВЕКЕ ПО ДАННЫМ ПИСЬМЕННЫХ ИСТОЧНИКОВ
Среди приводимых в литературе характеристик великокняжеского дворца, возведенного в Московском Кремле на рубеже XV и XVI вв. итальянскими мастерами, те, которые принадлежат их современникам, заметно отличаются от оценок новейшего времени, данных как бы post factum. В описаниях современников, как правило, акцентируются два обстоятельства: то, что дворец каменный, и то, что он возведен теми же итальянскими мастерами, что и весь Кремль.
С. С. Подъяпольский. АРХИТЕКТОР ПЕТРОК МАЛОЙ
Деятельность итальянских архитекторов в Москве в конце XV и начале XVI в. стала предметом многих исследований. Судьбы крупнейших фряжских мастеров – Аристотеля Фьораванти, Пьетро Антонио Солари, Алоизио да Карезано, Алевиза Нового – проследил с большей или меньшей полнотой В. Н. Лазарев, и творчество каждого из них обрело в наших глазах относительно четкие рамки.
Д.О. Швидковский. ТРОН КО ВТОРОМУ ПРИШЕСТВИЮ. ЗАГАДКА ЦЕРКВИ ВОЗНЕСЕНИЯ
Церковь Вознесения в Коломенском, подмосковной великокняжеской резиденции, вот уже два столетия вызывает споры историков. Данное сооружение абсолютно не похоже на сохранившиеся до наших времен здания более раннего периода. Происхождение его архитектурных форм, в первую очередь венчающего храм величественного шатра, связывали как с русским деревянным зодчеством, так и со шпилями европейских соборов и даже с остроконечными завершениями святилищ Индии. Попробуем разгадать эту загадку, обратившись к представлениям создателей церкви - мастеров эпохи великого князя Василия III.
Д.О.Швидковский. ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ОСНОВАНИЯ ПЕТЕРБУРГА
Князь Владимир Фёдорович Одоевский описал ocнование Санкт-Петербурга в одной из своих романтических сказок: «Стали строить город, но что положат камень, то всосёт болото; много уже камней навалили, скалу на скалу, бревно на бревно, но болото всё в себя принимает и наверху земли одна топь остаётся. Между тем царь ... оглянулся: смотрит, нет ещё города. "Ничего вы не умеете делать", сказал он своим людям, и с сим словом начал поднимать скалу за скалою и ковать их в воздухе. Так выстроил он целый город и опустил его на землю». Иногда мне кажется, что на самом деле всё так и происходило.
The article “The sonetts from Dante’s Vita nuova in the earlier transla-tions by Ellis” presents a brief outline of Ellis’ persistent interest in interpreting Dante’s heritage, which went through notable modifications in the course of his interactions with the Dutch mystical thinker, Johanna van der Meulen, known as Intermediarius. Further, the article contains a selection of mostly unpublished texts which reflect Ellis’ work on translating Vita nuova and focusing particu-larly on three manuscripts and drafts from Moscow archival collections. This publication aims to shed additional light on the reception of Dante during the age of Symbolism in Russia.
B.L. Fonkich – F.B. Poljakov, Schicksale der byzantinischen Philologie in Rußland im 20. Jahrhundert
Fedor Poljakov et Wladimir Vodoff, Un auteur tvérien du XVe siècle et ses sources
«Национальная идентичность» и «историческая память» – интеллектуальные концепты, которые вырабатывались интеллектуалами и историками, и позже ими же подвергались деконструкции. Естественным выбором при анализе этих концептов видится работа с казусами интеллектуальных биографий, с «историей историков». Автору представляется важным сосредоточить усилия на изучении последних поколений историков, пользовавшихся этим концептом в смысле ре-конструирования, а не де-конструирования понятия. Особым исследовательским интересом стали биографии историков-медиевистов и итальянистов. Притягательность этих казусов биографий в качестве объекта изучения связана частично со специализацией автора, но частично и с тем, что представители школ медиевистики (как в первой половине XX столетия, так и позже), действительно, являлись авторитетами для всей корпорации историков своей страны, умели переключаться на другие, более поздние периоды истории, а также остро реагировали на вызовы современного им мира.
Селунская Н.А. ЧУЖАЯ СТРАНА ПРОШЛОГО ИЛИ ИСТОРИЯ С ГЕОГРАФИЕЙ ПОМПОНИЙ ЛЭТ И ВЛАДИМИР ЗАБУГИН
Тема реконструирования исторического пространства в интеллектуальных поисках историков прошлого сочетается с проблемой возможностей контакта культур и их взаимного отражения. «Прошлое – чужая страна», в разные века интеллектуалы, историки, гуманитарии, изучая мировую историю выстраивают двойной или тройной образ «другого»: образ прошлого вообще как чужеземья, образ изучаемой чужой земли, страны, народа), а такжеприсваивают или отрицают «чужой» образ истории. В статьераскрываются интеллектуальные биографии двух выдающихся личностей –представителей итальянского Ренессанса и Серебряного века России. Отечественный историк и филолог-итальянист В.Н. Забугин, видный деятель русской эмиграции в Италии, посвятил труд жизни единственному итальянскому гуманисту, посетившему южные области России – Юлию Помпонию Лэту. Воспитанник университета Петербурга стал доцентом университета Рима, того центра знаний, которому в пору Возрождения отдал столько сил и знаний гуманист Помпоний. Тема пространства и его освоения раскрывается в нескольких проекциях в творчестве и Забугина, и Помпония Лэта – в смысле реального путешествия, но также – что важнее – путешествия ментального, исторической реконструкции.
Анализ авторской позиции и новаторства ранних работ П.М. Бицилли по социальной истории итальянского средневековья связанс интерпретацией идеи “Нового Средневековья”, выдвинутой представителями русской общественной мысли в эмиграции. Публикация Петра Михайловича Бицилли (1879–1953) посоциальной истории итальянского средневековья в Журнале Министерства народного просвещения, которая вышла в год двух русских революций, целиком посвящена теме протеста, радикального общественного движения,и особое внимание в ней уделяется проблеме описания протестного движения современниками. Важна данная работа и с точки зрения возможности реактуализации пластов средневековой истории, и в плане методологического новаторства исследователя. Уже сто лет назад интересно и плодотворно решалась русской школой медиевистики проблема интерпретации средневековых нарративных исторических источников, проблема объективности и общих установок интерпретатора – современника или близкого потомка героев событий, описываемых в рассказе. Данная проблема является актуальной и научно значимой на любом этапе развития исторической науки. В данной работе анализируются как популярная идея «Нового Средневековья», так и особенности академической культуры, проблема медиевализма и достоверности нарратива, а также актуализация средневековья в кризисные моменты истории. Настоящее исследование также фокусирует начало интеллектуальной биографии российского историка и будущего эмигранта П.М.Бицилли, поскольку с этим интеллектуальным наследием вековой давности сопрягаются все указанные общие темы.